В тиши от улиц городских
Стоит дом доживания.
Всегда угрюм и молчалив,
Хранит он стариков еще живых
И их воспоминанья.
Вот на скамейке перед ним,
Задумавшись, сидит один
В пальто седой старик.
Усталый взгляд опущен им
В глазах печаль годин.
Но даже там нельзя остаться одному.
И бойкая старушка уж бежит к нему.
— Иваныч, что ж сидишь? Там внук к тебе приехал.
Вставай, иди, встречай!
Вот радость-то! Да не забудь поставить чай.
— Внук? Что за внук? Не помню я его! —
Сказал старик, очнувшись, недовольно.
— Не нужен мне никто, оставь меня в покое.
— Да что ты, старый, ты того?
С ума, что ль выжил? Хватит, ну, довольно!
Старушка подошла,
Его под локоть увела.
По всей аллее слышно было,
Как дед ворчал слегка,
А бабка причитала.
У центрального входа
Возле машины крутой,
Нервно дымя сигаретой,
Одетый модно,
Стоял паренек молодой.
Старик оглядел молодца
И вроде узнала душа,
Но чувства свои затаила.
А тот со страстью юнца
И улыбкою милой, обнял старика.
— Привет дедуля, как живешь?
— Да ничего, так себе.
Максимка, ты что ль?
— Конечно я! Что, не похож?
— Подрос. Ну, что идем ко мне?
— Тут вот какое дело дед…
— Потом, расскажешь, не спеши
Дай насмотреться от души,
Я уж не ждал, когда придут,
И вот теперь ты тут.
— Если хочешь, у тебя побуду?
На пару дней, недель.
Ты не возражаешь?
— Счастлив буду!
— А не потесню тебя теперь?
— Уговорить бы директрису надо.
— Я это на себя беру,
Деньги суну и порядок
Будем жить тут как в раю
— Нет, для рая нам обоим рановато.
Улыбаясь, дед сказал.
И вместе с внуком
Не спеша, любуясь им
Кряхтя, но бодро зашагал
По коридору с гулким звуком.
Директриса вечер только разрешила
Внуку с дедом провести.
Максим поник, старик подавно.
Но тут-то деда осенило,
Максим-то может отвезти
Помочь найти одну старушку.
Давно задумка то была:
Поехать к милой медсестре
И разыскать подружку,
Что кровь свою ему дала.
Тогда на линии огня
Медсестренка молодая,
Что было сил
Тащила пацана,
У смерти его вырывая.
Потом в полевом шатре
Лежала рядом, кровь давая,
Черные волосы, большие глаза,
Все время болтала тогда
И была очень живая.
Теперь на закате дней,
В последние года,
Память покой не давала.
Часто вспоминалось о ней,
Забыл "спасибо" сказать тогда.
Но бывал и такой настрой,
Когда жизнь больно пнула.
Горькая печаль нападала с тоской
Так, что проклинал порой
Ту, что жизнь тогда вдохнула.
Все, рассказав Максиму,
С надежной смотрели глаза:
"Директриса держать не смеет,
Выполни последнюю волю
Родного тебе старика.
К медсестре отвези
перед смертью своей
Хочу сказать ей: спасибо,
за проклятья прости,
и живи не болей!"
Внук молчал не долго:
— Ладно, дед, за жизнь
Благодарить не грех,
Но только, как найдем
через столько лет?
— Я знаю, — Иваныч сказал.
— Из родного ей оврага,
Чертыхаясь, тащила меня,
А это под Курском было,
Она совсем девчушкою была.
— Я помню, зовут ее Валей,
Фамилия — что-то с хорьком,
Черный волос в каре
И глаза большие карие
С задорным таким огоньком.
— Ну что ж, не велики приметы
У подвига людей. —
Максим задумался.
— Сейчас таких уж нету,
Попал в беду, хоть пропадай совсем.
— Узнаем, дед, не бойся,
Отыщем мы ее,
И скажешь все что хочешь,
И может мне зачтется
Спокойствие твое.
Сборы были коротки,
Документы и награды,
Да лишние портки.
И вот уже машина
Скрылась вдали.
Дед молчал,
Максим мычал,
Приемник весело орал,
А на закате
последний лучик солнца догорал
Прервав молчанье, дед спросил:
— Максим, а почему приехал ты?
Зачем просился жить?…
— Ах, дед, набраться сил
И отдохнуть средь тишины.
— Не лги мне внук,
Стряслось что у тебя?
— Подставил друг, теперь в бега
Подался я. Чем тише буду,
Тем дольше проживу.
— Беда, когда друзья бросают
Они тем самым веру подрывают
В нас и жизнь ломают.
Но и они не минут чаши сей
Ты мне, как старику, поверь.
— А что же мать?
— Она меня к тебе послала.
— Что ж сама не приезжала?
— Ей стыдно за тебя и за себя,
Как жизнь ее сломала.
Включив огни,
Машина летела во мгле.
Думаю, каждый поймет,
Почему замолчали они.
И только сентябрь в октябре.
Утро сырое в Курске застало.
Город встретил опавшей листвой,
Оградою кладбища, светом заправок,
Промозглою серостью небо застлало.
Гаишник усталый, троллейбус пустой.
— Куда теперь? — Максим спросил.-
Она, поди давно, уж замуж вышла,
Фамилию сменила, а вдруг уехала,
а может померла, зря только согласился я
на все твои дела.
— Ты что, Максим, устал весь?
Быть может отдохнуть?
Поесть бы не мешало.
— А если нет ей здесь?
— Тогда продолжим путь.
Давай к военкомату,
А вдруг помогут там.
— Спросить же надо,
А для начала к банкомату
Завернуть придется нам.
В расспросах, суете и беге
Весь день, проведши на ногах,
С задором, жаром, пылом
У полковника в кабинете
Дед и внук ругались в сердцах.
Полковник помог,
Дав указанье проверить дела.
Прошло еще два дня.
Иваныч, Максим обили порог
Пока достали дела.
С пожелтевших страниц,
Глядя в никуда,
Смотрели девчонки.
И вдруг среди лиц
Узнал — точно — она!
В волнении сердце забилось,
Глаза от слез поплыли
Усталость сразу забылась.
Фамилию, адрес нашли
Оказалось, звать ее Варей
Теперь Сергеевой Варварой
Первая Офицерская 57 дробь пять.
Дорогой думал, как и что сказать,
Сейчас, поди уж, стала старой
И не такой, как помнилось о ней.
В тупичке с огородиком дом
И деревья стоят нагишом
Перед входом веранда
С треснутым стеклом
На веранде старушка
в цветастом халатике
в морщинах вся,
руки натружены,
да с проседью голова.
— Здравствуйте, не помните меня?
— Здравствуйте, — улыбнулась старушка,
Оставив дела.
— Кто вы не знаю? Зачем я вам нужна?
— Я тот парнишка, что здесь погибал,
А вы медсестра, что тащили меня.
— Да, много вас было тогда.
Что ж привело вас сюда?
— Сказать вам спасибо
И извините, что проклинал.
Как жизнь ваша, вполне удалась?
Хорошо, коли так, я рад за вас.
А мне не повезло, с женой, детьми и так,
Что жизнь моя — пустяк.
Прощение прошу, что малодушием своим
Я зло желал себе и вам.
— Сейчас у всех стариков
Одна беда, — сказала с улыбкой она
— И тело болеет и ноет душа,
Но мы ведь с вами такое прошли,
Войной проверили жизни свои.
Пусть тяжело нам было всегда,
Но судьба нам этот шанс дала,
И мы с вами ответили ей сполна.
Что было в наших силах отмерено судьбой
Назад уж не воротишь, и жизнь не сделаешь другой.
Другие теперь пускай за нас
И бьются, и рвутся сейчас.
Пройдемте в дом и там
за праздничным столом
за жизнь налью сто грамм
и все хорошее помянем мы вином
Вечерком за столом
Старики удивляли,
Снова смех и шутки кругом
Словно молодость снова встречали
За окном жизнь неслась кувырком
Последние листья с деревьев слетали
На душе стало вдруг им легко
Словно и не было лет печали.
Благодарность —
давности лет не имеет,
и за жизнь говорить
не стыдитесь спасибо!
И не важно, сколько прожитых вами лет
Вы живете — за это спасибо!
Автор: Артур Смольников
2009
классно но не то что мне нужно