Буллинг включает четыре главных компонента:
—Это агрессивное и негативное поведение.
—Оно осуществляется регулярно.
—Оно происходит в отношениях, участники которых обладают неодинаковой властью.
—Это поведение является умышленным.
Различают два типа буллинга: непосредственный, физический, и косвенный, который иначе называют социальной агрессией. Это поведение имеет свои возрастные, половые (гендерные) и иные психологические закономерности.
В подростковом возрасте нередко возникает проблема общения между сверстниками. Практически в каждом классе есть дети, которые становятся объектами насмешек, а иногда и открытых издевательств остальных учеников класса.
«Не могу дождаться окончания школы. Одноклассники грубы, бесцеремонны и жестоки».
«Что я им плохого сделала? Почему со мной в классе никто не хочет дружить? Меня высмеивают, обзывают».
«В моем классе учится мальчик, который подвергается травле одноклассников уже в течение нескольких лет, но я, как классный руководитель, ничего не могу с этим поделать».
«Ребенка страшно отпускать в школу. Каждый день он приходит то в порванной одежде, то в грязи с головы до ног. Учиться стал плохо, в школу ходить не хочет».
Эти и подобные им жалобы учеников, учителей и родителей дают представление о «школьной травле», или буллинге (bullying) — сложном межличностном процессе, в котором есть жертвы, преследователи, в котором возникают особые агрессивные отношения.
Буллинг — это длительное физическое или психическое насилие со стороны индивида или группы в отношении индивида, не способного защитить себя в данной ситуации. Это форма жестокого обращения, когда физически или психически сильный индивид или группа таковых получает удовольствие, причиняя боль или насмехаясь, добиваясь покорности и уступок, завладевая имуществом более слабого. Пострадавшие склонны испытывать стыд и неуверенность в себе, но предпочитают не сообщать об издевательствах.
По данным зарубежных и отечественных психологов, буллинг — явление достаточно распространенное в школе. До 10% детей регулярно («раз в неделю и чаще») и 55% эпизодически («время от времени») подвергаются издевательствам со стороны одноклассников, 26% матерей считают своих детей жертвами издевательств.
Школьная травля не является чем-то преходящим: боль и унижения часто продолжаются по несколько лет. Проблема заключается еще и в том, что в группе риска может оказаться практически любой человек.
СИТУАЦИЯ 1
Типичным примером травли в ученической среде служит история Лены.
ЛЕНА, 15 лет.
Первого сентября Лена шла в школу как на праздник. Загорелая, повзрослевшая, в новом стильном костюмчике, с модной стрижкой она притягивала взгляды окружающих. Любимые подружки искренне радовались, глядя на похорошевшую Лену, недоброжелательницы косо посматривали, завистливо перешептывались.
Мальчишки даже не пытались скрывать свое восхищение, особенно преуспел в этом Миша, самый популярный в параллели десятых классов парень. Через день он предложил ей встречаться. Лене, в отличие от других девочек, Миша никогда не нравился, и она ему с легкостью отказала. Не желая признавать свое поражение, Миша еще неделю пытался добиться расположения Лены, но она была непреклонна.
Удар по Мишиному самолюбию был силен, отказ разозлил привыкшего к успехам у девочек парня, и он начал мстить Лене. При каждом удобном случае Миша ее высмеивал и обзывал, доводя издевками до слез. Часто из раздевалки стала пропадать ее «сменка», которую Лена после долгих поисков находила в самых неожиданных местах.
Свою красивую белую куртку она однажды нашла изрезанной и истоптанной в раздевалке, а новое пальто было испачкано разбитыми сырыми яйцами и кетчупом. Но хуже всего было то, что по школе стали распускаться сплетни о якобы легкомысленном поведении Лены, и некоторые друзья и одноклассники стали от нее отворачиваться.
Доказать кому-либо причастность Миши к травле было трудно, ведь он вредил исподтишка. В результате в школу Лена стала ходить со страхом. Снизилась успеваемость, она даже начала прогуливать уроки.
КОММЕНТАРИЙ ПСИХОЛОГА
Буллинг часто представляет собой скрытый процесс, и, когда проявления его становятся очевидными, предпринимать какие-либо действия для исправления положения оказывается уже поздно.
Некоторые дети, столкнувшись с проблемой преследования, испытывают настолько выраженные муки и страдания, что практически утрачивают все свои навыки и начинают себя ненавидеть. Такие дети нуждаются в тщательно продуманном терапевтическом вмешательстве.
Защитные механизмы и умение сопротивляться сформированы у подростков еще недостаточно хорошо. Это может быть связано с тем, что они не обладают достаточно устойчивой Я-концепцией. Возрастные особенности подростков описаны в трудах Д. И. Фельдштейна, И. С. Кона, Э. Эриксона, Х. Ремшмидта и других.
Недостаточно развитая позитивная Я-концепция, проблемы в становлении адекватной самооценки, особенности стереотипов поведения, принятых в данном обществе, неуверенность в себе, а также, как правило, отсутствие навыков и умений достойного поведения в провокационных ситуациях делает подростков беспомощными.
Большинство тинейджеров склонны оценивать себя так, как, по мнению подростка, его оценивают другие. Недоросль оценивает успешность своих действий через призму своего соответствия окружающим.
Для того чтобы ребенок был способен лучше адаптироваться и преодолевать трудности, ему необходимо сохранять позитивное представление о себе. И, напротив, люди с низкой самооценкой так реагируют на ту или иную неудачу, что это затрудняет всякую возможность улучшения Я-концепции. Кроме того, они не только сами очень низко оценивают результаты своей деятельности, но и крайне озабочены мнением других, особенно если со стороны последних наиболее вероятна неблагоприятная оценка.
В целом отмечается заметное снижение самооценки в подростковом возрасте с появлением ориентации на общение, на сверстников, на референтную (авторитетную для подростка) группу людей. Следовательно, очевидна особенная уязвимость подростков перед негативными воздействиями любого рода, давлением окружающих.
В дальнейшем человек с заниженной самооценкой дает любым действиям других людей негативную интерпретацию, независимо от того, насколько позитивным это действие будет выглядеть в глазах окружающих.
Подобное развитие ситуации характерно для случаев, когда подростки подвергаются буллингу. При этом вмешательство взрослых зачастую неэффективно также и потому, что они не входят в состав референтной, значимой для подростка группы.
Важную роль в формировании самооценки играет сопоставление образов реального «я» с образом идеального «я», то есть с представлением о том, каким человек хотел бы быть. Если человек ощущает разрыв между этими характеристиками и реальностью своих достижений, его самооценка, как правило, будет низкой. Школьное преследование как раз и увеличивает этот разрыв.
Часто буллинг возникает в ситуации «провоцирующей жертвы» — обидчик или обидчики заявляют, что поведение жертвы заслуживает наказания, а сама жертва зачастую считает, что пострадала заслуженно. Нередки случаи, когда подростки, демонстрируя собственную силу и власть, противопоставляют себя группе, провоцируя тем самым негативное отношение к себе.
СИТУАЦИЯ 2
МАША, 13 лет.
Поменять школу Маше пришлось вынужденно, в связи с переездом семьи на новую квартиру. В своем прежнем классе она была признанным лидером, старостой и любимицей учителей.
Обладая сильным характером, Маша всегда задавала тон в отношениях со сверстниками и привыкла к безоговорочному подчинению одноклассников. В новый класс шла без особого желания, но уверенная в себе и не отягощенная комплексами новичка.
После представления классу учителем заняла свободное место, проигнорировав замечание соседки о том, что место занято, а хозяйка Аня отсутствует по причине болезни. Перешептывания и косые взгляды учеников оставляла без внимания, упрямо занимая прежнее место до возвращения в класс Ани.
Как на резкие, так и на осторожные предложения новых одноклассников покинуть чужое место и пересесть на свободное, отвечала независимо и дерзко, дескать, место хорошее, удобное и пока свободное, ей нравится, а учить ее — образованием не вышли.
С агрессивной новенькой связываться не стали, и после нескольких попыток поставить зарвавшуюся Машу на место от нее отстали. Класс затаился в ожидании возвращения Ани. «Доброжелательные» подружки не упустили случая заранее проинформировать одноклассницу о появлении соперницы, тем самым подготовив почву для развития конфликта.
Войдя в класс, девочки почти сразу переругались и вцепились друг другу в волосы. В конфликт вмешался подошедший классный руководитель, разнял девочек и волевым решением пересадил Машу на другое место.
После этого инцидента весь класс отвернулся от Маши, практически объявив ей бойкот. У девочки стали пропадать учебники и дневник, тетради с домашними заданиями оказывались изрисованными, несколько раз ее сумку выбрасывали из окна.
На переменах девочки распускали о Маше невероятные сплетни, при удобном случае толкали и задирали ее. Жизнь в классе стала невыносимой, вмешательство родителей и учителей не принесло результата, и дело кончилось тем, что «наглой новенькой» пришлось уйти из класса.
В классе, помимо всего прочего, сложилась нездоровая психологическая атмосфера: поведение детей строилось на основе групповых процессов идентификации, конформизма, неразвитого самосознания членов группы (все добровольно принимают одну, удобную для всех точку зрения).
Класс продемонстрировал довольно высокую групповую сплоченность, которая, вероятно, является следствием группового эгоизма и не имеет ничего общего с коллективизмом. Активное негативное отношение учеников класса к Маше приобрело вид «эпидемии», группового давления. Случай с Аней был не причиной, а только поводом для обвинений.
СИТУАЦИЯ 3
В то же время иногда формальных причин для буллинга может и не быть. Это можно проиллюстрировать следующим примером.
ДЕНИС, 14 лет.
Учится в кадетском классе, поступить в который было его мечтой, поскольку с детства собирался продолжить семейную династию — стать офицером. Очень гордится дедом-фронтовиком, дошедшим до Берлина, отцом-полковником, участником боевых действий, ныне преподавателем одного из военных университетов. С удовольствием изучает иностранные языки, неплохо играет на фортепьяно, осваивает классическую гитару и флейту, на «ты» с компьютером. Один из лучших учеников в классе.
Несмотря на успешную учебу, у Дениса не складываются отношения с одноклассниками. Невысокого роста, хрупкого телосложения, не отличающийся крепкими кулаками, уже несколько лет он подвергается травле со стороны группы физически более развитых парней, которые верховодят в классе. Чего только не пришлось вынести за годы учебы! Были и оскорбления, и изорванная одежда, и разорванные в клочья учебники и тетрадки, и побои.
Дениса нельзя назвать замкнутым, необщительным. У него немало друзей вне школы, но друзей среди одноклассников у него нет, ждать поддержки не от кого. Часть ребят из класса сочувствовала ему, но открыто проявить солидарность не решались.
Заботливая мама Дениса, тщательно отслеживающая его успеваемость, регулярно посещала школу, беседовала с учителями, но даже не подозревала о трудностях сына. Родители снисходительно относились к синякам, ссадинам, рваным штанам — парень растет. Денис же стыдился рассказать им о своих проблемах, считал невозможным признаться в собственной слабости, неумении противостоять откровенному хамству и насилию.
Терпел и страдал от собственного бессилия. Пытался наладить с агрессорами отношения, задабривая их, давая списывать задания, подсказывая, но очень скоро понял, что такого рода отношения не для него, тем более что те, охотно пользуясь услугами Дениса, не перестали преследовать и унижать его.
Свою слабость и неудачливость в отношениях он стал восполнять еще большими успехами в учебе, вызывая откровенные симпатии у педагогов. Пятерками пытался компенсировать трудную жизнь в школе, поэтому к оценке своих знаний учителями относился более чем трепетно, всем этим еще сильнее противопоставил себя группе.
«Ботан» — это прозвище, кажется, навечно приклеилось к нему. Чаша его терпения переполнилась на одном из уроков, когда он, немного волнуясь, не сразу понял суть вопроса учительницы, несколько замялся с ответом, и тут услышал выкрик одного из преследователей: «Двойку ему!», который мгновенно подхватили остальные, и вскоре весь класс стал скандировать: «Двойку! Двойку!». Ему так и не дали ответить. Учительница, поддавшись давлению класса, поставила два балла, отказавшись комментировать оценку.
После уроков потрясенный Денис, отстаивая свое достоинство, подрался с обидчиками. Хотя силы были неравными, он впервые стал инициатором драки. Дома обо всем рассказал родителям.
Обеспокоенная мама обратилась в школу за разъяснением сложившейся ситуации и помощью, но педагоги и администрация школы оказались не готовы к разрешению проблемы. Единственное, что смогли предложить, — перейти в другой класс.
Уйти из кадетского класса, который мог стать надежной ступенью для поступления в военный институт, решение не самое лучшее. Семья обеспокоена тем, как прекратить травлю, наладить отношения с одноклассниками и помочь Денису сохранить свое достоинство.
КОММЕНТАРИЙ ПСИХОЛОГА
Почему же так трудно подросткам противостоять групповому давлению?
Известно, что в группе возникают и закрепляются определенные нормы и ценности, которые в той или иной степени должны разделять все участники. Групповые нормы — это определенные правила, выработанные группой, принятые ее большинством и регулирующие взаимоотношения между членами группы.
Для того чтобы все эти нормы соблюдались всеми членами группы, вырабатывается также и система санкций. Группа либо поощряет своих членов, исполняющих ее требования, — повышается уровень их эмоционального принятия, растет статус, применяются другие психологические меры вознаграждения, либо наказывает тех своих членов, поведение которых не соответствует нормам. Это могут быть бойкот, снижение интенсивности общения с «провинившимся», понижение его статуса, исключение из структуры коммуникативных связей. Наиболее болезненны эти меры именно для подростков в связи с возрастными особенностями.
Особенно сложно принять систему групповых норм новому члену группы, который попадает в непривычную для него систему отношений и должен принять или отвергнуть нормы, правила, ценности данной группы.
М. Р. Битянова выделяет четыре варианта отношения к данному вопросу: сознательное, свободное принятие норм и ценностей группы; вынужденное принятие под угрозой санкций группы; демонстрация антагонизма по отношению к группе (по принципу «не такой, как все») и свободное, осознанное отвержение групповых норм с учетом всех возможных последствий, вплоть до ухода из группы.
Второй и третий вариант иллюстрирует поведение, зависимое от группы, — либо принятие норм под давлением, либо противопоставление себя данной конкретной группе. При этом и тот и другой вариант позволяют человеку оставаться в этой группе, играя роль «козла отпущения» или аутсайдера.
Второй вариант поведения человека по отношению к группе является очень распространенным. Феномен вынужденного принятия человеком норм и ценностей группы под угрозой потери этой группы или своего устойчивого положения в ней получил название конформизма. Конформизм — это подчинение суждения или действия индивида групповому давлению, возникающее из конфликта между его собственным мнением и мнением группы.
Специально организованные исследования показывают, что в различных ситуациях процент людей, демонстрирующих готовность подчиниться группе, может колебаться от 15 до 80. Это позволяет считать конформизм важным фактором социального поведения человека.
С точки зрения проблемы школьной травли конформизм плох еще и потому, что переводит буллинг в так называемую латентную форму, трудно выявляемую педагогами и родителями. А деструктивное влияние на формирующуюся личность подростка, не скомпенсированное соответствующим педагогическим и/или психотерапевтическим воздействием, может особенно сильно проявиться позднее, в период очередного возрастного кризиса.
Школьная травля оказывает сильное влияние не только на непосредственных участников, но и на вынужденных свидетелей, на школьную атмосферу в целом. В случае Дениса показательна позиция невольных свидетелей происходящего, не подвергающихся непосредственной агрессии: доказано, что в результате ощущения собственного бессилия их самооценка заметно снижается, и тем самым они становятся периферическими жертвами. Некоторые дети, так называемые «ботаники», стараются не придавать этому значения, другие же пребывают в постоянном страхе, ожидая, что станут следующей жертвой.
Для понимания проблемы следует учитывать множество факторов, а не ограничиваться упрощенными представлениями о жестоком преследователе и о его беспомощной жертве. Тщательному изучению и анализу подлежат подоплека данного явления в каждом конкретном случае, то, на чем основываются издевательства в ученической среде. При оценке инцидента необходимо обязательно учитывать и оценивать интенсивность, продолжительность издевательств, их цель, число участников и мотивацию каждого из них.
Возможность и предпосылки возникновения такого явления, как буллинг, во многом определяются позицией (пусть даже и неформальной) педагогического коллектива школы. Не считают ли некоторые взрослые, что травля готовит детей к жизни? Если в среде педагогов и учащихся культивируется дух насилия как неотъемлемый признак мужественности, неудивительно, что буллинг будет практически узаконен.
Унижение ученика или группы школьников становится привычным явлением, потому что учителя и школьная администрация предпочитают закрывать глаза на суть проблемы, либо рассматривают случайные, эпизодические сообщения о случаях издевательств, вместо того, чтобы заниматься активным сбором информации и решением проблемы в целом.
«Травля, распространенная в ученической среде, вызывает у меня протест и сильное возмущение, но в то же время я, как учитель, ничего не могу с этим поделать», — педагоги в таких обстоятельствах испытывают смешанное чувство гнева и собственного бессилия.
По данным западных исследователей, 25% учителей хотя бы иногда пытаются игнорировать проблему, в то время как большинство детей ждут от них реальных действий. Школьники считают, что учителя не способны их защитить.
Нельзя сказать, что в школах не предпринимаются попытки помочь ученикам, оказавшимся объектами преследования со стороны сверстников, однако такие попытки носят изолированный и зачастую формальный характер. Проблему школьной травли невозможно разрешить, пытаясь устранить лишь отдельные ее симптомы, только за счет ужесточения дисциплины, устранения агрессоров от учебы или организации терапии для жертв травли.
Любое вмешательство при школьной травле должно быть комплексным и направленным на процесс в целом — необходимо выявить причины, мотивы участвующих сторон, определение степени вовлеченности в конфликт жертвы и агрессоров и необходимости оказания им специализированной психотерапевтической помощи.
К сожалению, единого рецепта в таких ситуациях нет, да и в силу большого разнообразия вероятных причин буллинга, как внутри-, так и межличностного характера, предложить его не представляется возможным. Российские и зарубежные исследователи признаются, что проблема буллинга пока изучена недостаточно, чтобы давать более определенные рекомендации.
Многое известно об особенностях тех, кого принято именовать преследователями и жертвами. Однако результаты последних исследований в этой области заставляют усомниться в правильности такого разделения, а значит, и в полученных ранее выводах.
Если подобное случилось с вашим ребенком, надо бить тревогу. Идти в школу, разговаривать с учителями и администрацией школы, обращаться к помощи психологов. Иногда для благополучия своего ребенка стоит пойти и на крайние меры — например сменить школу.
КАК ПРОБЛЕМА БУЛЛИНГА РЕШАЕТСЯ В ДРУГИХ СТРАНАХ
Впервые в истории Британии в суде будет слушаться дело по обвинению тех, кто попустительствует или, по крайней мере, не принимает должных мер по предотвращению травли детей в школах их собственными одноклассниками.
Жертвами подобной травли — оскорблений, насмешек, физических издевательств и прочего рода глумления со стороны упивающихся своей силой и «крутизной» детей и подростков — ежегодно становятся в Британии сотни тысяч тех, кто, будучи выбран жертвой, не умеет постоять за себя и дать отпор.
Проблема эта наднациональна и вечна как мир, ибо, увы и ах, детям свойственна подчас не меньшая жестокость, чем худшим из взрослых. В Британии, однако, этому явлению никогда доселе не уделяли столь пристального внимания, как сегодня, когда травлю обозначили в качестве одного из серьезнейших заболеваний современной британской школы.
Признав наличие болезни, обязались всеми возможными средствами ее лечить. Однако тот «ход конем», который сделала в рамках объявленной антибуллинговой кампании Лиа Брадфорд-Смарт, привел в замешательство даже самых рьяных ее поборников.
Лиа потребовала от местных властей графства Уэст Сассекс выплатить ей компенсацию в размере 75 тысяч фунтов стерлингов (примерно 113 тысяч долларов США) за причиненные в ходе длительной травли в школьных стенах физические и моральные страдания.
Почему иск обращен к властям графства? Потому что, по мнению пострадавшей, именно на них лежит ответственность за положение дел в школах региона, однако власти не предприняли, по словам мисс Брадфорд-Смарт, никаких мер в отношении Илфилд Миддл скул, где вовсю процветал буллинг, и не оградили ее от годами длившихся издевательств.
Какого же рода травлю пришлось пережить Лии?
Кошмар ее школьной жизни начался десять лет назад, когда девятилетняя на ту пору девочка переехала с мамой в городок Кроли и пришла учиться в новую школу. Чем не понравилась «новенькая» одноклассникам, сказать трудно, ибо, судя по фотографиям тех лет, выглядела она обыкновенной скромной девчонкой с аккуратно зачесанными в хвостик волосами и застенчивой улыбкой.
Однако очень скоро одноклассники заклеймили девятилетнюю Лию двумя позорными кличками — зубрила и… проститутка. За три года пребывания в Илфилд Миддл скул Лиа не однажды возвращалась домой с синяками, царапинами и выдранными волосами.
По словам Лии, одноклассники могли ударить ее по лицу, издевательски кричать «эксгибиционистка» и «проститутка» только потому, что девочка-одноклассница однажды увидела Лию плавающей в домашнем бассейне в одних трусиках…
Мало того, по словам мисс Брадфорд-Смарт, один из парней ее класса однажды толкнул ее на проезжую часть дороги под колеса приближавшейся машины. Наблюдавшие эту сцену одноклассники издевательски смеялись над обезумевшей от страха девочкой.
Издевательства не ограничивались стенами школы: дом, где жила Лиа, не раз «обстреливался» яйцами. Жаловалась ли она учителям? По утверждениям мисс Брадфорд-Смарт, однажды она попросила защиты у работницы школьной столовой, однако в ответ услышала брошенное с раздражением: «Не сочиняй небылицы!»
Жизнь в школе превратилась для Лии в сущий ад: «В класс я шла с таким чувством, как будто бы мне предстояла казнь на электрическом стуле», — сказала мисс Брадфорд-Смарт суду. После того как у девочки начались проблемы со здоровьем мать забрала ее из школы, и год Лиа училась дома, прежде чем продолжила образование в колледже.
Однако состояние глубокой депрессии, бессонница, частые головные боли не прекратились. Тяжелое нервное расстройство, полученное в результате травли в стенах школы, дает о себе знать и по сей день. Именно поэтому 19-летняя мисс Брадфорд-Смарт, работающая нынче агентом по продаже театральных и концертных билетов, решила обратиться за компенсацией в суд.
Муниципальные власти графства Уэст Сассекс отрицают вчиняемое им истицей обвинение в попустительстве развязавшейся в стенах школы травли. Бывший директор школы, где провела свои тяжелейшие годы Лиа, утверждает, что руководство этого учебного заведения всегда проводило строжайшую антибуллинговую политику.
Чью сторону примет суд, пока неизвестно. Однако известно, что на днях еще один подобный иск одержал первую победу в суде. Ученику, перенесшему в результате школьного буллинга тяжелую психическую травму, была выплачена компенсация в размере 1500 фунтов стерлингов.
В общем-то немного в сравнении с теми страданиями, которые довелось пережить затравленному кличкой «долговязый одиночка» 12-летнему отличнику. Раззадорившиеся безнаказанностью одноклассники преследовали его как могли, вплоть до измывательств сексуального характера.
В течение двух лет парнишка, чье имя не было обнародовано по причинам морального свойства, не был в состоянии посещать школу, принимая антидепрессанты. Пытаясь защитить себя от обидчиков и собрать хоть какие-то доказательства своих страданий, бедняга однажды попробовал записать буллинговую атаку на спрятанный в кармане диктофон, однако, кроме нечленораздельных криков и шумов, на пленке у доморощенного горе-детектива не записалось ничего…
Суд, слушавший дело по обвинению Сейл Грэммэр скул в Большом Манчестере, где произошла вся эта история, постановил: считать школу виновной в том, что педагоги не смогли защитить своего ученика от развязанной травли.
Родители мальчика объяснили свое обращение в суд отнюдь не мстительными соображениями, но надеждой привлечь общественное внимание к этой серьезнейшей проблеме и заставить школы надежнее охранять детей и подростков от травмирующей их личность, психику и физическое здоровье травли и издевательств.
Прецедент, таким образом, создан. Если Лиа Брадфорд-Смарт также сумеет выиграть свое дело, можно будет считать, что судебные процессы по буллингу будут запущены в тираж.
http://www.potrebitel.ru